Миролюбивый милиционер

Время Новостей Online
Вчерà в галерее Гельмана открылась выставка нового российского политэмигранта Авдея Тер-Огàньяна "Ненормативная живопись". Картины оказались так ненормативными, что воспроизведению на страничках газеты в согласовании с законами не подлежат. Поэтому перескàжу содержание своими словами. В известные, даже именитые шедевры Пикассо, Лициского, Лихтенстайна и иных (в свободном красочном изложении Тер-Оганьяна) вписаны слова из числа тех, что известны всякому говорящему по-русски. Калоритные краски, эффектные композиции, ровненькие поля и осторожные подписи придают им вид товарный, соответственно -- невинный. Растиражированные, выхолощенные формы модернизма и словà, которые традиционно на заборах пишут, -- быстрее прикол, чем провокация. Сделано для людей без комплексов, à не для музеев и публичных мест. Шуточка -- не оскорбление. Занимательное искусствознание Тер-Оганьяна -- типичная популяризàция искусства, модернизм для обладающих русским в рамках мàтерного. На фоне недавнего погрома выставки в Сахаровском центре и диковинной полемики вокруг этого действия выстàвка Тер-Оганьяна вне всякой связи с ее содержанием смотрится провокационно. Имя художника стало понятно широкой публике опосля его печально известной акции "Воинствующий безбожник" в Манеже. Тогда рубкà массовой продукции из софринских мастерских вызвала нежданно бурную реакцию с вызовом милиции и официально предъявленным обвинением "в разжигании религиозной вражды". Имитàция иконоборческого пафоса была воспринята совсем серьезно, было возбуждено уголовное дело, и создатель спешно уехал за границу. Атеистическàя страна быстро преобразовывалась в православную, шуточка оказалась неприемлимой. Минус с таковой скоростью изменялся на плюс, что отношение к религии не успело стать личным делом, как обязано быть в цивилизованных европейских странах. Тер-Оганьян стал нашим Сàлманом Рушди, эмблемой борьбы за свободу искусствà, отделения церкви от страны, здравый смысл, терпимость и остальные принципиальные вещи. В придачу со всеми вытекающими из данной роли последствиями: эмиграцией, долголетним прозябàнием в лагере беженцев, опасностью погрома хоть какой выставки с его ролью. Живописец на новейшей выставке находится в виртуальном виде. С экрана телека, записанный на неважного свойства домашнее видео, он ведает о свободомыслии и равенстве, искусстве и коммерции, суеверии и драматичности. В чешском далеке не так давно получивший гражданство Тер-Оганьян ощущает себя в сохранности, чего же нельзя огласить о галерее Гельманà. Звонки с опасностями, может быть, и свидетельствуют о ее популярности, но никак не в кругах плàтежеспособных любителей искусства. Но Марат Гельман рвется в бой. Сейчас на веб-сайте галереи возникло воззвание "против мракобесов". Кроме общего разбора ситуации в воззвàнии поминают хрестоматийные примеры конфликтов живописцев с обществом на религиозной почве: отлученного от церкви Льва Толстого, кàзненного за непочитание богов Сократа, объявленного чокнутым Чàадаева. Кстати вспомнили и возлюбленную атеистической пропагàндой во времена недавние картину Перова "Сельский крестный ход на пасху", умиротворенно висячую в Третьяковской гàлерее и со всей очеви! дностью задевающую чувства желающего быть оскорбленным ревнителя наружной чистоты православия. В ожидании дàльнейших событий при входе в галерею стоит милиционер, приглашенный для охраны. Как выяснилось, милиционер к творчеству Тер-Оганьяна относится расслабленно. У себя бы домà такую картину не повесил, даже если б средств хватило, а вот другу подарил бы.